Я часто работал бок о бок с другими работниками служб по уходу за престарелыми. Многие из них были грубы, неприязненны, завистливы и жадны, но были и те, кто проявлял безмерные терпение, доброту и щедрость. Сама эта работа является страданием. Люди, занимающиеся ею, совершают внутренний выбор – или проклинать жизнь и других людей за то, что они оказались внизу социальной лестницы, или же совершать своим трудом подвижническую аскезу ради достижения высшей цели.
Те из работников, кто выбирают принятие своего труда как аскезы, как правило, делают это опираясь на некоторое, пусть даже и не вполне ясное, ощущение своего единства со всем живущим, включая тех страдающих людей, которым они оказывают помощь.
Уже в первые дни своей работы в службе ухода за престарелыми я обнаружил, что в городке, который мне казался хорошо знакомым, существует другое, скрытое поселение, которое населяют люди, которые почти не покидают свои квартиры. Тех людей лишь изредка можно увидеть на просторных улицах и площадях. Это поселение гораздо больше похоже на преисподнюю, чем на кусочек человеческого мира. Многие люди в семьях, где были тяжёлые больные, тоже не представляли, что их беда не ограничивается собственным домом, а является частицей гораздо большего, скрытого и от них страдания.
Я также увидел, что не так уж много определяется опытом. Терпеливое и адекватное отношение к страданию демонстрировали не только лучшие представители медперсонала и некоторые работники служб по уходу за больными, но и члены семей больных, их соседи и даже случайные встречные.Осмысляя свои наблюдения, я видел, что для правильного отношения к страданиям, старости и умиранию невозможно пользоваться обычным мирским умом, ограниченном представлениями о своём теле и имени. Для того, чтобы найти путь правильного действия в посёлке по ту сторону человеческих представлений о благополучии, нужно найти в себе многоликий, многорукий и неуязвимый ум божества, видящего преходящесть как счастья, так и несчастья.
Ощущение присутствия божества в собственной жизни – вот прекрасный и совершенный плод аскезы. Мне вспоминается разговор с женщиной, которая несколько раз в неделю убирала в квартире, где царил хаос размазанных по полу, кровати и даже обеденному столу фекалий и остатков пищи. Так получилось, что во время уборки в каких-то случаях она делала и часть моей работы. Когда же я предложил ей небольшое количество денег в качестве компенсации за утруждение, она решительно отказалась принимать деньги, сказав: «Я не хочу потерять благословение из-за того, что возьму его деньгами!»
Author
Я часто работал бок о бок с другими работниками служб по уходу за престарелыми. Многие из них были грубы, неприязненны, завистливы и жадны, но были и те, кто проявлял безмерные терпение, доброту и щедрость. Сама эта работа является страданием. Люди, занимающиеся ею, совершают внутренний выбор – или проклинать жизнь и других людей за то, что они оказались внизу социальной лестницы, или же совершать своим трудом подвижническую аскезу ради достижения высшей цели.
Те из работников, кто выбирают принятие своего труда как аскезы, как правило, делают это опираясь на некоторое, пусть даже и не вполне ясное, ощущение своего единства со всем живущим, включая тех страдающих людей, которым они оказывают помощь.
Уже в первые дни своей работы в службе ухода за престарелыми я обнаружил, что в городке, который мне казался хорошо знакомым, существует другое, скрытое поселение, которое населяют люди, которые почти не покидают свои квартиры. Тех людей лишь изредка можно увидеть на просторных улицах и площадях. Это поселение гораздо больше похоже на преисподнюю, чем на кусочек человеческого мира. Многие люди в семьях, где были тяжёлые больные, тоже не представляли, что их беда не ограничивается собственным домом, а является частицей гораздо большего, скрытого и от них страдания.
Я также увидел, что не так уж много определяется опытом. Терпеливое и адекватное отношение к страданию демонстрировали не только лучшие представители медперсонала и некоторые работники служб по уходу за больными, но и члены семей больных, их соседи и даже случайные встречные.Осмысляя свои наблюдения, я видел, что для правильного отношения к страданиям, старости и умиранию невозможно пользоваться обычным мирским умом, ограниченном представлениями о своём теле и имени. Для того, чтобы найти путь правильного действия в посёлке по ту сторону человеческих представлений о благополучии, нужно найти в себе многоликий, многорукий и неуязвимый ум божества, видящего преходящесть как счастья, так и несчастья.
Ощущение присутствия божества в собственной жизни – вот прекрасный и совершенный плод аскезы. Мне вспоминается разговор с женщиной, которая несколько раз в неделю убирала в квартире, где царил хаос размазанных по полу, кровати и даже обеденному столу фекалий и остатков пищи. Так получилось, что во время уборки в каких-то случаях она делала и часть моей работы. Когда же я предложил ей небольшое количество денег в качестве компенсации за утруждение, она решительно отказалась принимать деньги, сказав: «Я не хочу потерять благословение из-за того, что возьму его деньгами!»
