Один из стариков, за которыми я ухаживал в молодости, был самостоятелен, поэтому его жена просила меня лишь производить уборку в комнате, где они жили. Их комната была, в некотором роде, государством внутри государства, поскольку старики жили в квартире вместе с детьми и внуками. Их комната располагалась посередине между другими. Поэтому, например, мытьё пола с выходом воды за порог комнаты считалось недопустимым, а сама уборка производилась непосредственно около стариков, то и дело вынужденных поджимать ноги или перемещаться со стульев на кровать или наоборот. В один из дней они попросили меня выбить ковёр, однако у них не было выбивалки для ковров. Вместо выбивалки мне дали палку старика.
У меня в то время была довольно высокая чувствительность к пыли и выбивание ковра казалось делом скверным. Ковёр был настолько пыльный, что просто снести его и развесить на ограде уже означало надышаться пылью. Присутствие в этой ситуации палки старика в качестве инструмента для выбивания придало всему происходящему оттенок абсурда и позволило мне с относительой лёгкостью распознавать в происходящем сновидение. Я выделил в этой истории чётки из символов, позволяющих толковать её как сновидение: спёртый, застоявшийся воздух в комнате, из которой я вынес ковёр и затем внёс его обратно, я различил как знак цепляния ума за тело; палку, которой, конечно, можно было легко бить ковёр, но очень трудно выбить из него пыль, я различил, как чувство "я"; ковёр – это привычки ума; пара надеющихся на успех уборки стариков – это священные образы в храме.
Находясь в этом распознании, я избежал тяжёлого приступа насморка, моей обычной в то время реакции даже на небольшое количество пыли.
Author
Один из стариков, за которыми я ухаживал в молодости, был самостоятелен, поэтому его жена просила меня лишь производить уборку в комнате, где они жили. Их комната была, в некотором роде, государством внутри государства, поскольку старики жили в квартире вместе с детьми и внуками. Их комната располагалась посередине между другими. Поэтому, например, мытьё пола с выходом воды за порог комнаты считалось недопустимым, а сама уборка производилась непосредственно около стариков, то и дело вынужденных поджимать ноги или перемещаться со стульев на кровать или наоборот. В один из дней они попросили меня выбить ковёр, однако у них не было выбивалки для ковров. Вместо выбивалки мне дали палку старика.
У меня в то время была довольно высокая чувствительность к пыли и выбивание ковра казалось делом скверным. Ковёр был настолько пыльный, что просто снести его и развесить на ограде уже означало надышаться пылью. Присутствие в этой ситуации палки старика в качестве инструмента для выбивания придало всему происходящему оттенок абсурда и позволило мне с относительой лёгкостью распознавать в происходящем сновидение. Я выделил в этой истории чётки из символов, позволяющих толковать её как сновидение: спёртый, застоявшийся воздух в комнате, из которой я вынес ковёр и затем внёс его обратно, я различил как знак цепляния ума за тело; палку, которой, конечно, можно было легко бить ковёр, но очень трудно выбить из него пыль, я различил, как чувство "я"; ковёр – это привычки ума; пара надеющихся на успех уборки стариков – это священные образы в храме.
Находясь в этом распознании, я избежал тяжёлого приступа насморка, моей обычной в то время реакции даже на небольшое количество пыли.
