Один из моих подопечных переживал быструю деградацию двигательных навыков. Он всё медленнее и неувереннее ходил, вставал и поворачивался. Голос его терял силу и становился всё тише и глуше. При этом, он не был сильно раздражителен и говорил в довольно сдержанной манере.
Мы встречались с ним несколько раз в неделю, и он начал под моим руководством практиковать противодеградационное упражнение «Золотой Петух», в самой простой форме которого человек стоит на одной ноге, приподняв вторую в воздух. Старик придерживался руками за спинку стула, а затем на несколько мгновений отрывал руки от неё и оставался в позе Золотого Петуха. Начиная терять равновесие, он снова брался за спинку стула и затем опускал поднятую ногу на пол. Он стал более открыт и расслаблен в общении со мной. После выполнения упражнений он чувствовал некоторый прилив энергии, и у него возникало желание рассказать мне о своей жизни. Даже в его глазах рассказываемые им истории не были особенно примечательны, но во время одного из рассказов старик изменился в лице, а его голос окреп и стал чётким. Однако это изменение не было радостным и приятным, поскольку оживление старика было подобно состоянию демона.
Старик рассказывал банальную и тягостную историю о том, как его первая жена изменила ему, и они разошлись. Он вскоре женился. Вторая жена была очень заботлива, но он продолжал с ненавистью думать о бывшей супруге. Как выяснилось, это продолжалось уже более тридцати лет. После его рассказа мне стали ясны происхождение и течение деградационного процесса, переживаемого стариком. Более тридцати лет он принимал яд. Злость выросла на отравленной почве ущемлённой гордости. По сути, внутренне этот старик начал свой спуск в мрачные сферы царства мёртвых тогда, когда затонул тяжело нагруженный корабль его представлений о собственной значимости и заслугах. И он, что так естественно, не допускал мысли о том, что нужно покинуть тонущий корабль. Напротив, злость давала ему чувствовать себя капитаном собственного ума, превратив затонувший корабль в могущественный призрак, подобный «Летучему Голландцу».
Я стриг старику ногти и обдумывал его рассказ. Ему, конечно, хотелось облегчения страданий. Но он пребывал в той сфере самсары, где царствует заблуждение о том, что облегчение собственных страданий может наступить только при наличии страдания других существ. Существа, привязавшиеся к этой сфере, прославляют страдание, а не путь, ведущий к освобождению. Его болезнь и была этим прославлением, флагом «Летучего Голландца».
«Все люди умирают», – сказал я ему. «Никто не может забрать с собой ни уважение, ни предательство других людей». Он посмотрел на меня непонимающе. Я не мог рассчитывать на понимание. Я просто чувствовал потребность дать ему то знание, которым должен обладать капитан корабля-призрака, чтобы чуть-чуть ослабить мёртвую хватку с которой он впился в руль.
Вскоре старик с женой переехали в другой район, и я перестал посещать их. Состояние больного продолжало деградировать, и он, как мне стало известно, умер спустя год.
Author
Один из моих подопечных переживал быструю деградацию двигательных навыков. Он всё медленнее и неувереннее ходил, вставал и поворачивался. Голос его терял силу и становился всё тише и глуше. При этом, он не был сильно раздражителен и говорил в довольно сдержанной манере.
Мы встречались с ним несколько раз в неделю, и он начал под моим руководством практиковать противодеградационное упражнение «Золотой Петух», в самой простой форме которого человек стоит на одной ноге, приподняв вторую в воздух. Старик придерживался руками за спинку стула, а затем на несколько мгновений отрывал руки от неё и оставался в позе Золотого Петуха. Начиная терять равновесие, он снова брался за спинку стула и затем опускал поднятую ногу на пол. Он стал более открыт и расслаблен в общении со мной. После выполнения упражнений он чувствовал некоторый прилив энергии, и у него возникало желание рассказать мне о своей жизни. Даже в его глазах рассказываемые им истории не были особенно примечательны, но во время одного из рассказов старик изменился в лице, а его голос окреп и стал чётким. Однако это изменение не было радостным и приятным, поскольку оживление старика было подобно состоянию демона.
Старик рассказывал банальную и тягостную историю о том, как его первая жена изменила ему, и они разошлись. Он вскоре женился. Вторая жена была очень заботлива, но он продолжал с ненавистью думать о бывшей супруге. Как выяснилось, это продолжалось уже более тридцати лет. После его рассказа мне стали ясны происхождение и течение деградационного процесса, переживаемого стариком. Более тридцати лет он принимал яд. Злость выросла на отравленной почве ущемлённой гордости. По сути, внутренне этот старик начал свой спуск в мрачные сферы царства мёртвых тогда, когда затонул тяжело нагруженный корабль его представлений о собственной значимости и заслугах. И он, что так естественно, не допускал мысли о том, что нужно покинуть тонущий корабль. Напротив, злость давала ему чувствовать себя капитаном собственного ума, превратив затонувший корабль в могущественный призрак, подобный «Летучему Голландцу».
Я стриг старику ногти и обдумывал его рассказ. Ему, конечно, хотелось облегчения страданий. Но он пребывал в той сфере самсары, где царствует заблуждение о том, что облегчение собственных страданий может наступить только при наличии страдания других существ. Существа, привязавшиеся к этой сфере, прославляют страдание, а не путь, ведущий к освобождению. Его болезнь и была этим прославлением, флагом «Летучего Голландца».
«Все люди умирают», – сказал я ему. «Никто не может забрать с собой ни уважение, ни предательство других людей». Он посмотрел на меня непонимающе. Я не мог рассчитывать на понимание. Я просто чувствовал потребность дать ему то знание, которым должен обладать капитан корабля-призрака, чтобы чуть-чуть ослабить мёртвую хватку с которой он впился в руль.
Вскоре старик с женой переехали в другой район, и я перестал посещать их. Состояние больного продолжало деградировать, и он, как мне стало известно, умер спустя год.
